Считаю проводку возможной

27 октября 2015 года в Русском географическом обществе под председательством известного полярника Виктора Ильича Боярского состоялось заседание Полярной Комиссии, посвященное 75-летию первого в истории перехода подводной лодки Северным морским путем за одну арктическую навигацию. Командовал Щ-423, один из лучших советских подводников капитан 3 ранга Измаил Матигулович Зайдулин. В день заседания комиссии ему исполнилось бы 110 лет.

В мае 1944 года мне довелось встречаться с дядей Измаилом, как я его называл, в Кронштадте, на бригаде подводных лодок, куда я нередко приходил. Он дружил с моим отцом. В августе я познакомился с сыновьями Зайдулина – Рустемом и Джемалом, вернувшимися из эвакуации в день, когда в море трагически погиб их отец. Нам, детям подводников, казалось, что лучшей профессии не существует. Большинство моих друзей стали командирами кораблей. На долю нашего поколения выпала другая война – холодная, во время которой оружие оставалось в ракетных шахтах, торпедных аппаратах и кранцах первых выстрелов. Походы в океан стали многомесячными, противник был «вероятным», но все остальное мало чем отличалось от фронтовых будней. Недаром многие друзья рано ушли из жизни.

Я часто бываю на Серафимовском кладбище, чтобы поклониться праху своих друзей, среди которых могилы братьев Зайдулиных. На стеле, установленной в месте упокоения Джемала, умершего 8 мая 2009 года, написано: «Подводник – сын подводника». Недавно рядом с ней появилась гранитная плита с изображением его отца – легендарного подводника И.М. Зайдулина. Как выяснилось, это внучка Лена решила увековечить память дедушки, оставшегося навеки в Балтийском море, которого она никогда не видела, но бесконечно любит. Я был потрясен и считаю своим долгом рассказать о старшем боевом товарище моего отца.

Зайдулин Измаил Матигулович родился в Батуми 27 октября 1905 года. В 1923 году он поступил в Военно-морское училище имени М.В. Фрунзеи в 1926-м закончил его. Дальше началась обычная служба. После недолгого командования торпедным катером Зайдулин получил назначение на подводные лодки, первой стала черноморская АГ-21. Целеустремленный, волевой командир был направлен на учебу в подводный класс Специальных курсов комсостава ВМС РККА и после их окончания в 1931 году встал на командирский мостик. В начале это была «малютка», а затем Щ-123 – одна из первых «щук» на Тихоокеанском флоте.

 Подводная лодка Тихоокеанского флота Щ-123

 Тихоокеанские «щуки». 1930-е годы

В 1936 году перед группой тихоокеанских подводных лодок была поставлена задача подготовить и провести поход по проверке автономности кораблей. В этот «стахановский автономный поход» отправилась и Щ-123.

Выйдя из Владивостока весной, подлодка Зайдулина возвратилась в базу только осенью, проведя в море 75 суток, более чем в три раза превысив установленный двадцатисуточный норматив. Результат, достигнутый экипажем Измаила Матигуловича, остался недосягаемым для однотипных кораблей своего времени. Постановлением ЦИК СССР от 26 июля 1936 года командир лодки И.М. Зайдулин и военком В.П. Ясыров «за отличную работу и выдающиеся достижения в боевой подготовке» были награждены орденом Красной Звезды, а все остальные члены экипажа – орденом Знак Почета.

Корабль считался одним из лучших на флоте. Зайдулин гордился своим экипажем и называл его «командой дружбы народов». «У нас на корабле, – говорил он, – представлены многие национальности: русские, украинцы, белорусы, евреи… И сам я татарин. Но все идет у нас, как в единой семье. Неспроста у нас многие остаются на сверхсрочную службу».

Поход Щ-123 убедительно доказал, что наши подводные лодки способны решать задачи на значительном удалении от баз. Это открывало принципиально новые возможности их оперативного применения и существенно повышало боевой потенциал молодого Тихоокеанского флота.

 И.М. Зайдулин с женой. Середина 1930-х годов

Но в августе 1938 года, в разгар «большого террора», унесшего жизни тысяч бойцов и командиров РККА и РККФ, капитана 3 ранга Зайдулина арестовали. Целый год он был под следствием. Обвиняли талантливого командира в «измене Родине, шпионаже, вредительстве, диверсиях, терроризме и контрреволюционном заговоре». При этом основным аргументом обвинения стало… неоправданное превышение норм автономного плавания. Предвзятость следствия оказалась настолько очевидной, что военный трибунал флота отвел большинство выдвинутых обвинений. В конечном итоге в вину Зайдулину вменялось то, «что он, будучи командиром п/л Щ-123, участвуя с 27 апреля по 1 июля 1936 г. в автономном плавании в своих отчетных документах о нем, по указанию Холостякова<т. е. капитана 2 ранга Г.Н. Холостякова, командира 5-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота, награжденного орденом Ленина, ставшего впоследствии адмиралом и Героем Советского Союза. – Прим. М.К.>с целью обмана партии и правительства сознательно скрыл все нарушения, поломки и аварии на корабле в период плавания». Руководители походов получили различные сроки, но Зайдулин был освобожден от наказания по амнистии.

Вскоре он вступил в командование подводной лодкой Д-2 «Народоволец» Северного флота, ставшей в наши дни филиалом Центрального Военно-морского музея. Но свой самый главный поход ему было суждено выполнить на Щ-423…

 ЭОН-3 во льдах. 1936 г.

В 1936 году за одну навигацию были проведены по Северному морскому пути эскадренные миноносцы «Сталин» и «Войков». 192 участника полярного рейса получили государственные награды. В их числе был Алексей Михайлович Матиясевич, капитан дальнего плавания, которому в Москве вручили орден «Знак почета». В годы войны он командовал подводной лодкой «Лембит», посмертно стал Героем Российской федерации.

Исходя из этого опыта, нарком Военно-морского флота Н.Г. Кузнецов в мае 1940 года принял решение о проводке по тому же маршруту подводной лодки. Выбор пал на Щ-423 Х-бис серии, корабли которой отличались высокой маневренностью. Командиром корабля назначили И.М. Зайдулина, его дублером – капитан-лейтенанта А.М. Быстрова.

Для обеспечения проводки была создана Экспедиция особого назначения (ЭОН-10), под руководством опытного полярного гидрографа военинженера 1 ранга И.М. Сендика. Главным инженером экспедиции стал военинженер 2 ранга А.И. Дубровин. Помимо руководства экспедиции на борту лодки находилась группа,выполнявшая специальное задание Главного морского штаба РККФ по составлению военно-географического описания Северного морского пути. В ее состав входили преподаватель Военно-морской академии капитан 1 ранга Е.Е. Шведе и слушатель капитан-лейтенант М.А. Бибеев.

25 мая Щ-423 перешла в Мурманск к стенке завода, где ее корпус обшили деревянно-металлической «шубой», предназначенной для защиты корабля от ледовых повреждений. Бронзовые винты заменили на стальные со съемными лопастями. Демонтировали носовые горизонтальные рули, а кормовые заменили на съемные с укороченным баллером. Сняли волнорезные щиты торпедных аппаратов. На лодке установили эхолот ЭМС-2 и переносной радиопеленгатор «Пассат». 9 июля Щ-423 возвратилась в Полярный, где была произведена замена аккумуляторной батареи и проверка торпедных аппаратов. Через две недели лодка вышла в Мотовский залив на ходовые испытания, в ходе которых погружалась на глубину 45 метров. К 25 июля подготовка Щ-423 и ее экипажа к переходу через арктические моря была закончена. Результаты проверок подтвердили готовность корабля и экипажа к выполнению поставленной задачи и, в случае необходимости, к боевым действиям. Однако из-за сложной ледовой обстановки в Карском море выход подлодки пришлось перенести.

5 августа 1940 года Щ-423 отошла от причала Екатерининской гавани и взяла курс к Новой Земле. Баренцево море встретило подводников неприветливо – штормило, временами подлодка попадала в полосы густого тумана. Сложная обстановка сразу же потребовала от экипажа максимума внимания и собранности. Этот отрезок пути подводная лодка прошла одна, без сопровождения обеспечивающихкораблей.

Ледокол «Ленин». Конец 1930-х годов

Во время шторма, в условиях малой видимости, лодка форсировала пролив Маточкин Шар, где встретилась с ледоколом «Ленин» и транспортом «Анатолий Серов», входившими в состав ЭОН-10. При этом полной неожиданностью для руководителя экспедиции И.М. Сендика стало появление на рейде 4 рейдовых буксиров, которые нужно было не только провести по арктическим морям в Николаевск-на-Амуре, но еще и во время перехода обеспечивать углем и пресной водой.

В Карском море ледовая обстановка оказалась тяжелой. Корабли и суда экспедиции окутал туман, затем появился лед. Эскадренный ход каравана пришлось снизить до «самого малого». Не приспособленные для плавания среди льдов рейдовые буксиры стали вязнуть в ледяных полях, все чаще Щ-423 и транспорту обеспечения приходилось пробиваться сквозь ледяные поля в одиночку, поскольку единственный ледокол в это время вызволял буксиры из ледового плена.

Сильный северный ветер сплотил лед до 8-9 баллов. Командир и верхние вахтенные, занятые управлением корабля, несмотря на обжигающий ветер, вынужденыбыли постоянно находиться на открытом мостике. Из-под кормы ледокола периодически вылетали крупные льдины, которые могли нанести серьезные повреждения подводной лодке. Из-за большой разности температур забортного и отсечного воздуха в прочном корпусе наблюдалось отпотевание. Понижение сопротивления изоляции электромеханизмов угрожало возникновением пожара. Новая аккумуляторная батарея «болела» взрывоопасным газовыделением, а приборов беспламенного дожигания водорода и газоанализаторов тогда еще не было. Личный состав страдал от головной боли и испытывал повышенную утомляемость.

Только 13 августа ледоколу удалось вывести Щ-423 и «Серова» на чистую воду и довести до Диксона, где подводники приняли необходимое для дальнейшего перехода топливо, пополнили запасы продовольствия и пресной воды, произвели осмотр дизелей, винтов, руля и подводной части корпуса подлодки.

В середине августа к каравану присоединились суда «Крестьянин» и «Сталинград», а через неделю – транспорт «Кара». В сопровождении теперь уже парового линейного ледокола «И. Сталин» и ледореза «Ф. Литке», за которым следовала Щ-432, отряд форсировал пролив Вилькицкого и вышел в море Лаптевых. На этом участке пути толщина льда достигала нескольких метров. При сжатиях ледяные глыбы наползали на корпус подлодки, члены экипажа, свободные от несения вахты, были брошены на борьбу со льдом. К тому же замена «Анатолия Серова» на «Федора Литке» заметно усложнила управление лодкой. Отсутствие в кормовой части ледореза специального выреза для упора форштевня буксируемой подлодки и отсутствие у Щ-423 надежного буксирного устройства при резких изменениях курса вызывали смертельно опасные для находившихся на мостике обрывы стального буксировочного троса.

Опыт ледового плавания диктовал соответствующую тактику маневрирования и управления кораблями и судами. Капитанам рекомендовалось обходить даже небольшие льдины и предписывалось следовать на минимальной скорости хода, ни на минуту не останавливая работу винтов. Вероятно, из-за нарушения этих правил транспорт «Серов» в море «братцев Лаптевых», как называл его Виктор Конецкий, потерял две лопасти винта. Это привело к новой задержке. В районе Тикси еще раз пополнили запасы, экспедиционное имущество с «Серова» перевалили на транспорт «Волга», на который теперь возлагались функции судна обеспечения.

31 августа экспедиция продолжила движение на восток. Переход через Восточно-Сибирское море в сопровождении двух мощных ледоколов «Красин» и «Л. Каганович» прошел, несмотря на сложную ледовую обстановку, заметно быстрее. На некоторых участках ледоколы проводили подлодку и «Волгу» поодиночке на коротком буксире, как принято говорить на флоте, брали «на усы». Через пролив Лонга Щ-423 вышла в Чукотское море. Вскоре караван ЭОН-10 форсировал Берингов пролив и вошел в Тихий океан. К этому времени подводники были настолько измотаны, что во время приема пищи не могли смотреть на деликатесные колбасные изделия и паюсную икру. Жизненный тонус не могли поддержать дажеспециально включенныев рацион моряков витамины.

За мысом Дежнева экспедицию застиг жестокий шторм. Крен доходил до 50 градусов, волны накрывали рубку, но экипаж успешно выдержал испытание. 9 сентября ЭОН-10 прибыла в бухту Провидения, завершив переход Северным морским путем. Щ-423 благополучно ошвартовалась к борту теплохода «Волга».

Здесь подводники установили на прежнее место кормовые горизонтальные рули, заменили ледовые винты на штатные, сняли щиты с верхних носовых и кормовых торпедных аппаратов, осмотрели и перебрали дизеля. Пополнили запасы топлива. Корабль привели в готовность к ведению артиллерийского боя. Командир корабля лично проверил артиллерийский расчет, были простреляны и выставлены на мостик пулеметы, проверена система погружения, рассчитана и проведена дифферентовка подводной лодки.

 Дифферентовка Щ-423 в бухте Провидения. 17 сентября 1940 г.

У бухты Провидения Щ-423 встретил отряд тихоокеанских подводных минных заградителей – Л-7, Л-8 и Л-17, прибывших для обеспечения дальнейшего совместного перехода. После захода в Петропавловск-Камчатский и короткого отдыха отряд подводных лодок через 1-й Курильский пролив вошел в Охотское море. Вскоре подводников радушно встретили в Советской Гавани. Преодолев последний участок пути, 17 октября 1940 года Щ-423 ошвартовалась во Владивостоке у причала соединения подводных лодок Тихоокеанского флота. За кормой остались восемь морей и два океана. За 56 ходовых дней пройдено 7 227 миль, из них 682 – во льдах. Командование Тихоокеанского флота поздравило экипаж с завершением этого исторического плавания.

Народный комиссар ВМФ объявил всему экипажу Щ-423 благодарность и наградил участников похода недавно учрежденным знаком «Отличник ВМФ». И.М. Зайдулину присвоили звание капитана 2 ранга. Через три недели подводная лодка Щ-423, после докового осмотра, смены винтов и снятия ледовой защиты, вышла в море на боевую подготовку.

В итоговом донесении о переходе Зайдулин пишет: «Считаю, что проводка подводных лодок типа «С» и «К» Северным морским путем вполне возможна. Если же вести сразу соединение (3-4 объекта), то необходимо иметь не менее двухледоколов, кои должны заниматься исключительно проводкой военных объектов. Иначе по времени не уложиться и будет реальной перспектива зимовки».

 Капитан 2 ранга И.М. Зайдулин. 1940-е годы

Подводник с уникальным опытом службы вошел в состав Постоянной приемной комиссии при НК ВМФ, занимавшейся организацией и проведением государственных испытаний вновь построенных, капитально отремонтированных и модернизированных боевых и крупных вспомогательных кораблей Советского Союза. Примечательно, что уже в декабре 1940 года этот опыт оказался востребованным при проведении ходовых испытаний подводного минного заградителя Л-3. Из-за тяжелой ледовой обстановки их решили провести в районе Либавы. Для обеспечения перехода лодки из Кронштадта в сопровождении ледокола прибыл И.М. Зайдулин.

В ноябре 1941 года капитан 2 ранга Зайдулин был переведен на Черноморский флот и до конца 1942 года успел побывать начальником оперативной части штаба 2-й бригады подводных лодок ЧФ, старшим морским начальником Геленджика, командиром подводной лодки А-2 и начальником охраны водного района Керченской военно-морской базы.

Благодаря назначению на должность начальника штаба учебного дивизиона подводных лодок Северного флота Измаил Матигулович оказался в кругу дорогих его сердцу друзей, среди которых были Герой Советского Союза Израиль Ильич Фисанович, считавший Зайдулина своим учителем, и другой прославленный подводник-североморец – Магомет Имадутдинович Гаджиев. Гаджиев звал Измаила – «Заде», что означает «сынок», а тот называл друга «Керимом». В компании они часто обращались друг к другу на русский манер: Зайдулин именовался «Иваном Михайловичем», а Гаджиев «Михаилом Ивановичем». Ни одному из них не удалось встретить день Победы. Здесь же на Севере погибли участники памятного похода Щ-423 – капитан-лейтенант А.М. Быстров и капитан 3 ранга М.А. Бибеев…

И вновь по воле командования Зайдулин оказался на другом флоте. С июня 1943 года он стал офицером отдела подводного плавания штаба КБФ, но в феврале 1944-го за острый язык был разжалован в рядовые и направлен на 3 месяца в штрафной взвод. По семейным преданиям, Измаил Матигулович на банкете по случаю визита союзников на вопрос подвыпившего гостя, когда же русские разобьют Гитлера, ответил: «Очень скоро, а потом возьмемся за вас».

Правда, служить штрафнику все же разрешили на тральщике. Хорошо помню Зайдулина в матросской форме, в бескозырке, пришедшего в гости на Л-3, которой с 1943 года командовал мой отец. Не гнушался общением с опальным подчиненным и начальник штаба бригады капитан 1 ранга Л.А. Курников, с которым они были дружны по довоенной службе на Тихоокеанском флоте.

Командир гвардейской подводной лодки КБФ Л-3 капитан 3 ранга В.К. Коновалов. Июнь-август 1945 г.

Начальник штаба бригады подводных лодок КБФ капитан 1 ранга Л.А. Курников и краснофлотец И.М. Зайдулин. 1944 г.

В мае 1944 года И.М. Зайдулина восстановили в воинском звании и назначили командиром 12-го дивизиона сторожевых катеров истребительного отряда охраны водного района Балтийского флота. 26 августа 1944 года советские тральщики, проводящие траление заграждения «Зееигель» были атакованы артиллерией немецких подводных лодок U-348 и U-370. Из-за плохой видимости вражеские подлодки были классифицированы как миноносцы и на их перехват отправилась группа торпедных катеров из состава 1-го гвардейского дивизиона и штурмовики Ил-2 35-го Краснознаменного штурмового авиаполка КБФ.

Выполняя поставленную перед ними задачу, самолеты приняли советские корабли за вражеские. В результате трагического инцидента 3 торпедных катера и 5 катеров-тральщиков получили повреждения, 11 моряков были ранены, 5 – убиты. В списках погибших числились командир отряда торпедных катеров Герой Советского Союза гвардии капитан 3 ранга Иван Сергеевич Иванов и капитан 2 ранга Измаил Матигулович Зайдулин.

В сентябре 1944 года ему было посмертно присвоено звание капитана 1 ранга и подписано представление к награждению орденом Красного Знамени.Решением командования он был награжден орденом Отечественной войны I степени. В то время это был единственный знак боевого отличия, который передавался семье погибшего.

По маршруту, проложенному И.М. Зайдулиным, прошли десятки дизельных и атомных подводных лодок, вначале в надводном, а затем и в подводном положении. В 1980 году мне самому довелось возглавить переход Северным морским путем из Владивостока в Мотовский залив Баренцева моря спасательной подводной лодки «Ленок», БС-257, которой командовал мой воспитанник, капитан 2 ранга Анатолий Васильевич Муковоз. Символично, что перед самым походом в мои руки попал «Морской сборник» со статьей посвященной 40-летию памятного ледового плавания Щ-423. Я словно получил напутствие старшего товарища. К тому времени на каждом корабле уже имелись радиолокационные станции, радиостанции УКВ, радиопеленгаторы, более совершенные навигационные приборы, включая средства космической навигации. Но даже тогда переход Северным морским путем оставался сложной задачей. Пренебрежение правилами ледового плавания неизбежно оборачивалось тяжелыми повреждениями, а то и гибелью судов. Во время той навигации в Западном секторе Арктики затонул транспорт «Брянсклес».

Кстати, по существующему положению, ледоколы не несут ответственности при повреждении или гибели проводимого судна или корабля. Можно посочувствовать судоводителям ледокольного флота. Подводная лодка, взятая на «усы», автоматически превращалась в огромный вертикальный руль и могучий гигант-ледокол становился практически неуправляемым. При следовании на буксире через ледовые массивы, динамический крен подлодки достигал 46 градусов. Лодка идеально управляется в подводном положении, но в надводном, особенно во льдах, задача осложняется ее плохой поворотливостью и значительной инерцией. Я в полной мере оценил трудности, с которыми столкнулись мужественные первопроходцы.

В 1956 году Северным морским путем на подводной лодке прошел курсант выпускного курса штурманского факультета Высшего военно-морского училища подводного плавания Джемал Измайлович Зайдулин.

Воспитанник Нахимовского военно-морского училища Джемал Зайдулин. Конец 1940-х годов

Могилы отца и сына Зайдулиных на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга

Новое поколение подводников продолжило дело отцов. Советские и российские атомные подводные лодки не раз побывали на Северном полюсе. Только за минувший год Северный флот в акватории Баренцева моря и моря Лаптевых выполнил 12 пусков крылатых ракет морского и наземного базирования, в том числе из подводного положения. Но все помнят, что этими успехами и достижениями мы обязаны первопроходцам, в их числе – Измаилу Матигуловичу Зайдулину и его товарищам.

Капитан 1 ранга в отставке Марк Владимирович Коновалов